Идеи и Идеалы

Текст является откликом на статью Н.С. Розова «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть “провинциализм” и “туземство”». Рассмотрены различные формы адаптации к коммуникативной дистанции в интеллектуальной сети на примере докладов молодых философов – участников Всероссийской конференции молодых ученых Сибири «Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований».

Предпринят анализ идей, выдвинутых в статье Николая Розова. Подчеркивается согласие с предложенным автором разделением философии на «туземную» и «провинциальную». Обосновывается тезис об общей провинциальности отечественной философской традиции. Предполагается, что такое положение дел отражает структуру функционирования исследовательского сообщества в целом и позволяет разумно определить свое место в международном «разделении труда». Отмечается, что в поиске оригинальности и своеобразия сибирской философии, для прояснения собственной исследовательской идентичности мог бы помочь опыт постколониальных исследований.

Отзыв на статью Н.С. Розова «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть «провинциализм» и «туземство». Отмечается, что деление философии на три кластера: провинциальную, туземную и столичную, воспринимается еще и как выделение разных уровней философского мышления. Предложенный взгляд на структуру и иерархию философских сетей может быть расширен с Сибири и сибирской философии на всю Россию, которая по отношению к мировой философии выступает, очевидно, как философская провинция. Указывается, что развитие интернет технологий, интернет сетей привело к десакрализации любого знания, и эта десакрализация знания существенно повлияет в недалеком будущем на структуру философских сетей. Потому что, если специфика туземства и провинциализма заключается «в более простом взгляде на жизнь», то их главная проблема, возможно, сводится к недостатку и недоступности текстов. Туземность, провинциальность на одном полюсе могут обернуться неприкаянностью и неукорененностью, но на другом – номадизмом и пассионарностью. И возможность быть по-настоящему «туземным» философом представляется достаточно интересной, но в новом понимании: если за этим термином скрывается образ человека, не зашоренного обязательной принадлежностью к столичным школам.

Отзыв на статью Н.С. Розова «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть «провинциализм» и «туземство». Отмечается, что несмотря на количественную концентрацию философов (как и всего остального – капиталов, информации, людей и проч.) в столичных городах, сама событийность в философии, т.е. собственно событийность авторской мысли, вовсе не детерминирована географическим местом обитания философствующего субъекта. Топос философа предлагается описывать не в категориях географии и социальных статусов, а в категориях И. Канта: философия может строиться по школьному понятию и по мировому понятию.

Отзыв на статью Н.С. Розова «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть “провинциализм” и “туземство”». Отмечается провинциализм сибирской философии. Провинциализм может формировать у провинциалов чувство неполноценности – тогда это провинциализм негативный. Однако есть и другая сторона провинциализма: сознание неиспорченности, укорененности в своей национальной культуре; это провинциализм позитивный. Провинциализм негативный вполне преодолим, но остается открытым вопрос: может ли быть реализован хоть в какой-то мере провинциализм позитивный? Я думаю, что он может быть реализован лишь в том случае, если искреннее любопытство сибирских философов окажется направленным в сторону бесконечных пространств Сибири как политического и культурно-географического понятия. Здесь можно говорить и об определенном типе человека, и о соответствии между местообитанием и менталитетом, и т.д. А уровень значимости соответствующей философии будет определяться лишь уровнем осмысления и представления.

Отзыв на статью Н.С. Розова «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть “провинциализм” и “туземство”». Начну с ее высокой оценки как добротного научного исследования, выполненного в жанре «социологии философии». Автор комментируемой статьи, отмечая факт определенной профессиональной консолидации философов Сибири, обращает внимание на то, что дальнейшее развитие феномена сибирской философии возможно только при условии преодоления таких пороков современной российской философии, как «провинциализм» и «туземство». Состояние и перспективы развития сибирской философии Н.С. Розов рассматривает с точки зрения концепции интеллектуальных сетей Р. Коллинза, с чем я полностью согласен. Однако сам Н.С. Розов выполняет свое исследование в рамках провинциальной традиции. В своем комментарии я ставлю вопрос о том, в ответе на какой из имеющихся в настоящее время вызовов должна проявить себя интеллектуальная сеть философов Сибири. На мой взгляд, путь эволюции сибирской философии по Н.С. Розову малореалистичен, поскольку на его реализацию потребуется несколько поколений. Выскажу предположение о том, что основное напряжение в интеллектуальной деятельности к началу XXI в. сосредотачивается на вопросах смены доминирования в мировой культуре: от науки и образования к технологиям и к технике. В изменившихся условиях цель, поставленная перед вузами России: догонять мировые университеты – дезактуализируется. Поэтому внимание следует перенаправить с привычных форм научного дискурса (как правило, сосредоточенного на генерации и обсуждении идей, проблем, теорий) на разработку когнитивных инструментов, обеспечивающих трансфер знаний от науки и образования к созданию новых технологий и техники. При этом надо учитывать, что технологии организации рассуждений мало отличаются от образцов логики Пор-Рояль XVII в. Также философам уместно задуматься о практиках включения в проектную деятельность. К примеру, к числу национальных проектов философы Сибири предлагают добавить следующий – мудрость России.

Статья представляет собой ответ критикам, приславшим отклики на мою статью «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть “провинциализм” и “туземство”». Обсуждаются вопросы, по которым были сделаны наиболее серьезные замечания: о (не)значимости географии и социального окружения для философского творчества, об отношении к интеллектуальным репутациям, авторитетам, иерархиям, о том, исключает ли высокое стремление к истине рефлексию над социальными аспектами философского творчества. Анализ каждого примера «независимости» философии от места (Б. Спиноза, Л. Витгенштейн, М. Бахтин, М. Хайдеггер) показывает первостепенную важность для высокой прижизненной и/или посмертной интеллектуальной репутации каждого мыслителя его социального окружения. Само же социальное окружение (включенность в определенную интеллектуальную сеть) во многом, а в прошлые столетия практически полностью, определяется локацией – географическим местоположением со специфическим культурным и интеллектуальным фоном. Противоречие между идеалом равенства в «республике ученых» и реальностью иерархий интеллектуального престижа между индивидуальными мыслителями, между узлами и частями интеллектуальных сетей «снимается» как императив преодоления «незаконной» иерархичности, что означает достижение таких творческих результатов и такой интеллектуальной позиции, которые исключают возможность игнорирования или высокомерного пренебрежения со стороны «столиц». Самый сложный вопрос касается соотношения «важности» (интеллектуальной значимости, обоснованности, близости к истине) и «слышимости» (признания результатов современниками, если они вообще их заметили). Представлена модель 5‑местного познавательного отношения в философии, на основе которой показано, что «стремление к истине самой по себе» отнюдь не запрещает рефлексию над социальной природой собственного творчества, но позволяет через преодоление «социологической невинности» точнее выражать свои мысли и яснее видеть свой путь с учетом оценки значимости результатов будущими поколениями философов. С этих позиций обоснована коллективная стратегия интеграции усилий в рамках сибирской философии как проверенный путь достижения долговременной значимости идей известными региональными философскими школами прошлого.

Дано представление о «провинциальной философии» (вторичной, ориентированной на современные европейскую и американскую традиции) и «туземной философии» (изолированной, обсуждающей замкнутый круг местных и/или давно устаревших идей). Показано, что работы сибирских философов обладают чертами обоих типов. Отмечено, что есть потенциал для прорыва к «столичности» – превращению сибирской философии в один из значимых центров отечественной и мировой философской сети. Обозначены факторы преодоления «провинциализма» и «туземства»: сочетание в творчестве новизны и значимости, обнаружение и активное обсуждение глубоких затруднений, бурные дискуссии на актуальные в мировой философии темы с непременным оригинальным вкладом, сочетание «паломничества», «миссионерства», привлечение «звезд» и стажеров из разных центров мировой философской сети. Показано, какие конкурентные преимущества и благоприятные возможности могут быть использованы для развития сибирской философии при опоре на позитивные черты «сибирского этоса»: мужество и упорство в преодолении трудностей, здравомыслие, смекалка, любознательность, практичность, горизонтальная солидарность и готовность к взаимопомощи. Сформулированы некоторые организационные принципы и стратегии, которые могут способствовать превращению сибирской философии из туманной возможности в известную и привлекательную действительность.

Отзыв на статью Н.С. Розова «Сибирская философия перед интеллектуальным вызовом: преодолеть “провинциализм” и “туземство”». Отмечается, что самосознание сибирских философов пока находится в зачаточном состоянии, а их позиционирование себя внутри мировой и российской философии страдает либо «провинциальностью» (заемностью теоретических идей и их вторичным комментаторством), либо «туземством» (зацикленностью на собственных, часто доморощенных построениях). Указывается, что для глубинного самосознания, творческой консолидации и социального самоутверждения философам-сибирякам необходимы коллективное обсуждение и разработка именно «философии Сибири». Вовлечение столичных философов в обсуждение проблем Сибири и ее значения для  развития всего российского социума может стать не только средством укрепления связей между столичными и сибирскими философами и способом преодоления нашей общей «провинциальности», но и явиться точкой обновления и возрождения всей российской философии, превращения ее из сферы сугубо абстрактных и малопонятных для общества философских концептуальных игрищ в площадку коллективного обсуждения актуальных и глубоко жизненных проблем национального существования. Весьма актуальной видится в этом плане организация регулярного общероссийского междисциплинарного научного семинара, посвященного проблемам комплексного развития Сибири. Возможно, именно сибирским философам есть резон выступить его инициаторами, а оптимальным местом для его проведения представляется новосибирский Академгородок.

Статья является ответом на программное заявление профессора Н.С. Розова, предлагающее пути развития сибирской философии с потенциалом преодоления ее «провинциализма» и «туземства» и превращения в «столичную» науку. Обозначая проект Розова как прагматический, авторы выделяют преимущества предложений формирования философской сети Сибири путем поиска научных «глубинных затруднений» и их обсуждения с выходом на контакт со «столичной» наукой. Эта философская сеть опирается на создание тематического единства, общего поля философии и «точек входа» в него. Будучи реализованным, проект способен увеличить интеллектуальный ресурс сибирской философии и интенсифицировать обмен с другими философскими сетями. К проблемам проекта Розова относится использование навязанного, ценностно насыщенного языка концептов «провинциальной» и «туземной» науки, обесценивающего собственное философское творчество сибирских авторов на основании их тематической независимости от научных «столиц», незаинтересованности «столиц» в диалоге по «нестоличной» тематике. Методологическая основа проекта в целом характеризуется «социологическим редукционизмом», сведением философской деятельности к социальным отношениям статуса, стратификации, философской инфраструктуры. Недостаток подобного подхода в том, что принятый как максима поведения, он поглощает внутренние факторы развития философии – свободу выбора темы исследования и ориентации на получение знания, а не социального признания. Авторская версия «третьего пути» сибирской философии, несводимого к «провинциализму» и «туземству», заключается в усилении акцента на личностном аспекте философского творчества. Признание и интеллектуальные ресурсы при этом видятся не целью и средством, а важным, но необязательным результатом диалога философов Сибири между собой и со «столицей», основанного на совместном интеллектуальном служении внутренней потребности к познанию. Третий путь видится как создание философской сети, служащей «любви к мудрости», не сводимой к тем или иным социальным отношениям, сопровождающим философию.